Я не случайно поставил знак вопроса в конце названия эссе. Может, в мире всё происходит так, как сказано в библии: «За грехи отцов ответят дети…». Но почему тогда у добрых, благочестивых родителей дети рождаются инвалидами? Вопросы! Вопросы!

 

Я не люблю лежать в больнице, так как с моей тяжелейшей травмой позвоночника вряд ли там получу надлежащий уход. Но всё ж пришлось, прижало…

 

Кроме меня, в палате ещё пять человек, все ходячие. Иные больные в один присест могли съесть кастрюлю супа… Рядом со мной очень скоро освободилась койка, а вечером на неё положили новенького в бессознательном состоянии. Таких конвульсий, судорог, ломавших, выгибавших его тело, я ещё не видел! Когда парень успокоился и уснул, больные и медсестра ушли смотреть телевизор. Через полчаса парня вновь начало трясти. Он свалился на пол, и в позе эмбриона, как лягушка подпрыгивал, скрипя зубами. Жутковатое, я вам скажу, зрелище. Я принялся ложкой тарахтеть о кружку, вызывая помощь.

 

Утром новенький удивленно обвёл глазами палату, не понимая, где он, и что с ним… Я не женщина, не мне судить о мужской красоте, но этот парень был чертовски красив! Рост – метр восемьдесят пять, строен, как тополек, большие серые глаза опушены длинными пушистыми ресницами, кожа лица белая нежная, волосы на голове темные, густые.

 

Вечер – время посещений. Открылась дверь, и в палату вошёл… подросток! При виде его в моей памяти сразу возникли картины,

образы, которые до этого где-то прятала память… Этот белобрысый парнишка с вислой нижней губой мне напомнил давнее время, когда я был молод, силен, мог всю смену без устали махать кувалдой, сшибая бетон со стенок бадьи. Он разительно напоминал одного типа из общаги, который со своими шестерками-шакалами выбивал деньги из слабых. Рэкетиры были всегда, и в семидесятые и в шестидесятые года. Теперь же они кажутся шибзиками в сравнение с крутыми нынешними с «пушками» за поясами и с «калашами» в багажниках «мерсов». Подросток пришёл навестить старшего брата, одержимого падучей.

 

На другой день меня прошиб холодный пот! Появился папаша, увеличенная копия своего младшего сына. Меня, конечно, он не узнал, все же прошло около двадцати лет. К тому же в громадной общаге он мог меня видеть лишь мельком. Нашу комнату рэкетиры обходили, бетонщики ребята здоровенные, такой могут дать отпор!

 

Сравнительно маленькая голова на широченных плечах, всё тот же светлый чубчик, белые глаза, отвислая нижняя губа. Она, как печать, как символ… Рядом с ним темноволосая, привлекательная жена с серыми яркими глазищами. Как они похожи - старший сын и мать!

 

Я глядел на эту семью и думал: « Пути Господни неисповедимы!..». На краю света, на севере, я видел главу семьи, а теперь вот, на другом конце страны, довелось снова встретиться. Конечно, я не сказал, что прежде знал его. Зачем? Пусть все будет так, как есть. Видать, эта встреча не случайна…

 

К парню часто приходила девушка, в углу они обнимались, целовались. Ночами же парня трясло, пришлось из досок сделать баръер, чтоб не свалился на пол. Девушка под стать ему, высока,

стройна. Я с сожалением думал, что она никогда не решится иметь от него детей, хотя и любит. Да как не полюбить такого красавца, молоденькие медсёстры так и вьются.

 

Четко и ясно я видел ноги в сапожищах, которые били под ребра мужичка, который не желал расставаться со своим трояком. Вспоминал ли отец свои прежние «подвиги», сейчас сидевший возле безнадёжно больного сына, когда он был королём общаги? Сколько разбил носов, раскрошил зубов, выбил скул, чтоб пить и жрать за счёт других? Не снятся ли ему битые, как «кровавые мальчики» Борису Годунову?

 

Мать заваливала сына разными деликатесами, коими он ни с кем не делился. Парень ловко ногтями снимал кожуру с тогда дефицитных апельсинов. И всё же черты отца в нём проступали… Для него не было авторитетов, он мог влезть в разговор людей в три раза старше его, считая, что он лучше разбирается в этом вопросе, который они живо обсуждали.

 

Видать, всё же верна поговорка: «Яблоко от яблони недалеко падает…»